О том, как герои становятся важнее истории. Пикалево.
Текст и фото: Антон Соколов
Злосчастный этот текст я не мог написать с самой первой поездки в Пикалево, то есть, по сути, с самого начала проекта.
Поначалу все казалось просто:
«Вот Стас, который живет в Пикалево, заканчивает школу, редактирует газету, со всеми знается, хочет после университета вернуться обратно…»
Или:
«Вот Злата, которая живет в Пикалёво, борется с мусором за благоустройство своего города, с которым она борется за повышение культурного уровня его жителей, для которых редактирует газету заканчивающий школу и мечтающий вернуться Стас…»
Или:
«Вот Катя, которая живет в Пикалёво, потому что пока она учится, а вот после учебы она уедет в Петербург, но и здесь она находит выход своей энергии — у неё небольшой, маленький даже, бизнес; вообще она ярая патриотка и не хочет жить где-либо вне России или даже Петербурга, откуда уехала растить детей Злата, которая борется с мусором в городе, о котором пишет в своей газете Стас…»
Невероятно спрессованное географическое пространство в Пикалёво также сжимает и социальное пространство. Утверждение, конечно, спорное, может быть даже голословное, но ощущение возникает именно такое. Как если бы «теория шести рукопожатий» вдруг превратилась в «теорию двух», а то и «одного рукопожатия».
«Tempus fugit» — говорили латиняне, глядя на пылающий Рим; как и он, история, которую ты написал (а на самом деле — придумал), скоро обращается в руины. Вот уже сквозь треснувшую глазурь главных героев виднеется что-то вроде классической триады «находки для шпиона»: врун, болтун и хохотун.
Можно удариться в дидактическую назидательность и пробежаться по библейским спискам грехов/добродетелей. Можно в темном экстазе мизантропа наделить своих героев собственными отрицательными чертами. Можно все, что стерпит бумага, а в стране «книжной культуры и всеобщей грамотности» бумага терпела и терпит всякое.
Бах! Глазурь лопается, не в силах более вмещать в себя то количество силы, слабости, ясности, противоречий, побед больших, маленьких и пирровых над собой и окружающим, поражений разной степени катастрофичности, радостей и бед, и снова радостей, неврозов, масок, страхов, скорее даже фобий, достижений, умных и глупых мыслей и поступков, добродетелей, разумеется, пороков, увлечений и привязанностей.
Ecce homo! Человек, которого никак не втиснешь ни в строки текста, ни в мегабайты фотографии.
Оставить комментарий